Борьба народных масс против социального и национального гнета
На всем протяжении XVIII века трудовой люд Ка-эани, как и других городов России, испытывал тяжелый экономический и социальный гнет, а татарское население еще и гнет национальный. Правительство стремилось любыми путями добиться поголовного обрусения татар главным образом путем их крещения. В 1731 г. в Казани была создана 'комиссия для крещения' нерусских народов Среднего Поволжья. которая в 1740 г. преобразовалась в 'контору новокрещенских дел'. Задача последней заключалась в принудительном крещении. Особенно жестоко оно проводилось в годы архиерейства Луки Конашевича, который в прямом смысле слова атаковал татарские слободы: отправлял туда отряды солдат, устраивал крестные ходы в слободе, сломал мечети, построил там церковь, на дворцовые участки татар переселял монастырских крестьян. Людей ловили даже на улицах и сажали их В цепи в церковных и монастырских подвалах. Насильственное крещение соединялось с другими дискриминационными мерами правительства против татар. Их язык не признавался в учреждениях, в судах. Им было запрещено жить в черте города, входить в кремль и т. п. Ухудшение социально-экономического положения городского рабочего люда, национальные притеснения создавали напряженную обстановку в Казани, вызывали протесты, переходившие в активные открытые формы борьбы. Большое впечатление произвела на казанцев длительная и упорная борьба работных людей Суконной слободы. В 1737 г. суконщики подали в губернскую канцелярию жалобу, имевшую 140 подписей. В ней они жаловались на то, что владелец фабрики Дряблов снизил заработную плату за аршин с 6 до 5 копеек. увеличив ширину сукна на 50 нитей. При этом он высчитывал из зарплаты рабочих за инструменты, за угар шерсти, применял штрафную систему и т. д. Дряблов обвинял рабочих в 'продерзостях и мотовстве'. Губернская канцелярия за 'непослушание' решила отдать 10 чел. в солдаты. Обвинялись в зачинщиках переведенцы из Москвы, которые работали еще с 1714-1720 годов при казенной фабрике и являлись прекрасными мастерами своего дела, многих обучили своей профессии (Петров, Ежов, Ф. Васильев и др.). После такого решения суконщики 'больше двух недель' на фабрике не работали. Они писали челобитную на имя императрицы. Коммерц-коллегия, чьему ведомству принадлежали все мануфактуры, в марте 1738 г. приказала Казанской губернской канцелярии сослать всех зачинщиков и тех, на кого укажет Дряблов, в 'ссылку в дальние города или на Камчатку', на основе именного указа 1736 года. Видя всемерную поддержку, Дряблов усилил свой призвол: использовал рабочих в своих домашних работах, в караулах вместо солдат, бил плетьми, ссылал на каторжные работы (с 1738 по 1740 г. было сослано всего 21 чел. и 1 отдан в солдаты). Однако ткачи не сдавались. В 1740 году 14 чел. суконщиков во главе с Родионом Ивановым сначала сбежали от Дряблова, а затем направили жалобу на владельца в коммерц-коллегию. Коммерц-коллегия, заинтересованная в поступлении сукна для армии, потребовала от Дряблова, чтобы он платил ткачам по 6 коп. за аршин до тех пор, пока рассматривается и решается вопрос суконщиков: Некоторая уступка правительства объяснялась боязнью уменьшения производства сукна. Но суконщиков такое решение не удовлетворило. Они 3 января 1741 г. бросили работу, установили на фабрике свои пикеты, сменив караул владельца. ' Работные люди устраивали сходки, собрания и демонстрации, 16 и 20 февраля на многолюдных собраниях они выразили свое возмущение против Дряблова и его администрации. 21 февраля 1741 г. 1000 чел. демонстрацией пришли из Суконной слободы к зданию губернской канцелярии и потребовали ускорить рассмотрение их требований. Забастовка работных людей и их демонстрация для того времени были необычным явлением, губернская канцелярия растерялась и ничего не могла сделать в первое время. Лишь 5 марта по указу свыше была послана в слободу воинская команда майора Гарина. Майор вначале уговаривал рабочих начать работу, но когда это не подействовало, он начал 'бить батогом' и силой заставил встать на работу небольшую группу рабочих. Однако 21 марта Дряблов опять жаловался коммерц-коллегии, что 'фабрика пришла в конечную остановку'. В апреле фабрика также не работала. Дряблой писал тогда, что 'работные люди с фабрики сбежали... иные работы с января месяца не имеемся'. В заявлении на имя императрицы в мае 1741 г. рабочие опровергали утверждения Дряблова и требовали отстранения его от владения фабрикой, возвращения своих товарищей с каторги, требовали отмены указов о незаконной поддержке коммерц-коллегии Дряблова. Вопрос рассматривался на заседании Правительствующего Сената, который решил возвратить незаконно сосланных людей и полностью уплатить деньги рабочим. Однако Дряблов при поддержке губернской канцелярии и коммерц-коллегии не выполнил это решение. Рабочим было уплачено всего только 1375 руб. вместо 15584 руб., вернувшимся ссыльным не давалось работы и т. д. Кроме того, фабрикант добился увольнения Родиона Иванова с его 13 товарищами, а в 1742 г. еще 51 суконщика. Остановка суконной фабрики работными людьми в 1741 году была одной из первых забастовок в России. Выступление казанских суконщиков имело большое историческое значение. Оно, наряду с подобным движением в других районах, империи, показало коллективную силу предпролетариата. Суконщики продолжали борьбу и в дальнейшем. Классовое размежевание в татарских слободах г. Казани ярко отразилось в наказах служилых мурз депутату Уложенной комиссии 1767 г. С. Халфину. Здесь перечисляется ряд требований служилых и наряду с ними указывается и на заслуги служилых мурз в войнах и подавлении восстания трудящихся. Например, говорится о том, как их предки участвовали в подавлении Еналеевского восстания в 1616-1618 годах, башкирских восстаний XVII-XVIII вв. и т. д. Вместе с тем они писали, что у них есть крепостные, дворовые, 'некоторые из них бывают не в послушании и бегают'. Поэтому служилые мурзы требовали дать им по сыску, возврату и наказанию беглых такие же права, какими пользовались русские дворяне. Социальная дифференциация в татарских слободах Казани в XVIII в. была уже довольно сильной. Но все татарское население города, независимо от положения и богатства, испытывало национальный гнет. Поэтому классовая борьба татар обычно приобретала и национально-освободительные черты. После петровских указов 1713-1715гг. сильное брожение происходило среди служилых татар. Они подавали челобитные, уходили в бега, проявляли активное сопротивление насильственному крещению. Атмосфера особенно накалилась с середины 1730-х годов. Против архиерея Луки Конашевича народ, по выражению К. Насыри, стал вооружаться дубинами. Слободские люди создавали отряды и боролись с командами архиерея. Во главе слободских татар стоял Иштиряк абыз. Каратели в первую очередь хотели поймать его и изолировать от других. Но народ его не выдал. В 1740-х годах все налоги вновь крещеных, которые освобождались от них на три года за крещение, должны были платить некрещеные. А от крещения в Среднем Поволжье активно отказывались только татары и на их плечи легли огромные налоги. Из-за этого и других жестоких притеснений народ стал готовиться к восстанию. Началось так называемое 'движение татар 1748 года', но оно было ликвидировано в зародыше. 'Подметные' анонимные письма, подброшенные секретарю губернской канцелярии Полянскому, полицмонстру А. Маматову и прапорщику А. Неелову, который передал его коменданту города полковнику Б.тохину, сообщили о готовившемся татарами восстании, о призыве всем народом идти на Казань войною. Об этих письмах было доложено правительству. Через день после получения сообщения, 21 февраля, правительство уже дало распоряжение воинским полкам, чтобы 'денно и ночно поспешили в Казань'. Назначен был новый губернатор Казани-действительный статский советник С. Греков, которому Сенат дал специальную инструкцию. Некоторые пункты этой инструкции гласили: у всех татар в слободах Казани и уезда всякое оружие и свинец отобрать; губернатору Грекову, не доезжая до Казани, секретно разведать настроение татар; послать в слободы и деревни верных людей с целью разузнать их злое намерение; расставить в них роты и учинить пикеты и т. д. В татарских слободах Казани расквартировался майор Гейнберг с тремя сотнями солдат. Правительство показало, что оно очень быстро может принять меры по пресечению народных выступлений. С другой стороны, и 'движение 1748 года' показало решимость татарских трудящихся восставать с оружием в руках против угнетения. Ярким проявлением классовой борьбы трудящихся Казани было их участие в Крестьянской войне 1773- 1775 гг. под предводительством Е. И. Пугачева. Пугачевское войско было многонациональным. В его рядах. кроме русских, было много татар, в том числе жителей г. Казани, башкир и представителей других народов. Задолго до подхода Пугачева к Казани местные власти начали укреплять оборону города. Кремль ремонтировался, туда добавлялась артиллерия. Адмиралтейство и Зилантов монастырь были превращены в крепости. План укрепления их утверждала сама Екатерина II. По берегу Казанки и на Арском поле были сделаны редуты. Было приказано весь город обнести рогатками и установить за ними артиллерию. Вся укрепленная полоса разделялась на три оборонительных участка. Генерал Баннер командовал участком от Арского поля и реки Казанки до оз. Кабан. Генерал-майор Ларионов должен был командовать участком от Плетеней до Ямской, а от Ямской до Казанки, за которой находилось Адмиралтейство,- полковник Свечин. Все эти участки обеспечивались батареями. Часть Города, огибаемая р. Казанкой, под северо-восточными Стенами кремля поручено было оборонять члену адмиралтейской конторы Щелину. Комендант кремля Лецкий должен был оборонять крепость. Гимназисты под началом директора Канницы и присоединившиеся к ним некоторые чиновники просили отвести им отдельный участок, и им было выделено место на Арском поле. Оборонительная линия шла только по окраине города, не включая слободы, население которых должно было защищаться самостоятельно. На первом участке от Казани до Кабана выставили 4 батареи в следующем порядке: одна батарея на углу нынешних улиц Толстого и Б. Красной, вторая - на углу ул. Толстого и К. Маркса, третья - на перекрестке Современных улиц Бутлерова и Толстого, четвертая - в районе нынешней 1-й городской больницы по улице Калинина.
