Экономическое развитие Казанской губернии в 60-90-х гг XIX века
Социально-экономические изменения в помещичьей и крестьянской среде. Развитие капиталистических отношений влекло за собой существенные социально-экономические изменения в хозяйствах помещиков и крестьян, в положении этих групп населения Казанской губернии. Однако эти изменения происходили в условиях сохранения феодально-крепостнических пережитков, что придавало аграрным преобразованиям затяжной, противоречивый, конфликтный, а для крестьянства - и мучительный характер.
Многие помещики, не имея опыта самостоятельного ведения хозяйства и необходимых для этого средств, начали продавать свои земли. Только в 60-80-е гг. таким образом в руки купцов и зажиточных крестьян перешла почти восьмая часть помещичьей земли.
Часть помещиков встала на путь перестройки своего хозяйства на капиталистический лад. Они начали в своих имениях расширять собственное зерновое производство, обзаводиться собственным инвентарем и рабочим скотом, приобретать сельскохозяйственные машины. Кроме того, в таких хозяйствах трудились наемные работники.
Основная же масса помещиков не желала ничего менять по существу. Под рукой были временнообязанные крестьяне, которые продолжали выполнять прежние повинности в виде барщины или оброка (обязательный выкуп наделов для бывших помещичьих крестьян был введен законом от 28 декабря 1881 г.). Бывшие крепостные, лишенные значительной части прежних наделов, вынуждены были арендовать землю у помещиков. Средств, чтобы рассчитаться за аренду, у них не было. Вот и приходилось обрабатывать своим инвентарем и рабочим скотом помещичьи угодья. Таким образом появились отработки.
Эта система хозяйства была широко распространена в бывшей помещичьей деревне Казанской губернии. Именно на ее основе в последние два десятилетия XIX в. обрабатывалось до 70 процентов помещичьей пашни.
Арендовать землю вынуждены были также бывшие удельные и государственные крестьяне. И хотя земельное утеснение коснулось их в меньшей степени, земли все же не хватало. Казна и удел предпочитали сдавать земельные участки за деньги. Арендные цены за сельскохозяйственные угодья постоянно повышались. Нередко за десятину земли, взятую в аренду, крестьянин должен был выложить 10 рублей. Не случайно земские деятели Казанской губернии отмечали, что при таких высоких ценах аренда становится невыгодной.
Большей частью арендуемой земли владели состоятельные хозяйства. Но в целом по Казанской губернии она составляла по отношению к крестьянским наделам чуть более 5 процентов. В таких условиях формирование в широкой крестьянской среде хозяйств фермерского типа было затруднено. Существенно не меняло этого положения и то, что с конца 70-х гг. в два раза увеличилась площадь купленной крестьянами земли. Каждая девятая ее десятина находилась в руках зажиточных слоев крестьянства.
Налицо был процесс расслоения крестьянства. В нем выделились богатые, середняки и беднота. Зажиточные и бедные крестьянские дворы очень сильно отличались друг от друга по количеству земли, рабочего и другого скота, используемым сельскохозяйственным орудиям. Появились и совсем разорившиеся дворы. Так, к концу XIX в. четверть крестьянских дворов была безлошадной. 44 процента дворов держали одну лошадь, чуть более 3 процентов хозяйств имели четырех и более лошадей. Больше всего безлошадных и однолошадных дворов было в татарских селах.
Расслоение шло в среде и русского, и татарского, и чувашского, и мордовского, и марийского крестьянства. Но степень этого расслоения была различной. К числу зажиточных относилось каждое восьмое русское и лишь каждое двадцатое татарское крестьянское хозяйство. На другом полюсе (беднота) находилось почти 40 процентов русских и около 57 процентов татарских дворов. Группа середняков составляла среди русских крестьян почти половину, среди татарских - 38 процентов. Больше всего середняцких хозяйств было в чувашской, мордовской и марийской деревне.
Правительство рассчитывало, что расслоению сможет помешать крестьянская община. При Александре III были приняты законы, которые затрудняли выход крестьян из общины, семейные разделы. Но община расслаивалась, уравнительное землепользование разрушалось. Шло обезземеливание крестьян, их наделы мельчали. К концу XIX в. средний душевой надел сократился в Казанской губернии с 4,8 до 2,7 десятины. Это сокращение коснулось и бывших помещичьих, и государственных, и удельных крестьян. Больше всего малоземельных было среди татарских хлебопашцев. Что смогла затруднить община, так это формирование самостоятельного крестьянского хозяйства. Крестьянин не являлся собственником земли. Не способствовали зарождению у него чувства рачительного хозяина и внутриобщинные ее переделы.
Для перестройки своего хозяйства крестьянину нужны были немалые средства. А их-то у основной массы крестьянства не было. И хотя в начале 80-х гг. были на один рубль снижены выкупные платежи, облегчена аренда казенных земель, все равно эти платежи и подати 'съедали' более половины чистого дохода крестьян. В результате быстро росли крестьянские недоимки. Недоимщиков публично пороли розгами, в погашение долгов заставляли работать вне своего хозяйства, у них описывали и продавали домашнее имущество, скот и инвентарь.
Масса крестьянских дворов разорялась, в их двери стучались бедность и самая настоящая нищета. Удельный вес зажиточных хозяйств в Казанской губернии едва превышал 10 процентов.
В поисках средств крестьяне временно уходили на заработки в города и на сельскохозяйственные работы в другие местности. Число отходников в Казанской губернии за сорок пореформенных лет увеличилось в десять раз. Больше всего среди них было татар и русских, гораздо меньше чувашей, марийцев. Самую малочисленную группу по сравнению с другими составляли жители мордовских сел.
Отходники шли на местные фабрики и заводы, мельницы, в прислугу, бурлаки, занимались извозом, доставляя товары на ярмарки. Они нанимались на суда, становились столярами, плотниками, скорняками, портными и т.п. Многие выполняли полевые работы в помещичьих и зажиточных хозяйствах Заволжья, Дона, Кубани, Северного Кавказа. Основная масса добиралась до места найма пешком, нередко преодолевая сотни километров. Большей частью сельскохозяйственный отходник зарабатывал за все лето 10-15 рублей. Основательно поправить свое хозяйство с помощью 'сторонних' заработков не удавалось.
Разорявшаяся и нищавшая деревня с экстенсивным производством была беззащитной перед лицом недородов, неурожаев. А они случались все чаще. Потрясением для деревни стали неурожаи 1877-1878, 1891 и 1898 гг. Особенно губительным был 1891 г., когда в результате голода, которому сопутствовали эпидемии холеры и тифа, вымерли десятки селений Казанской губернии.
Реформы не принесли с собой благоденствия в деревню. Крестьянство оставалось самым крупным и почти единственным податным сословием в стране. Отмена подушной подати в 80-е гг. сопровождалась введением косвенных налогов, оплачивать которые приходилось в первую очередь крестьянам. В земском самоуправлении преобладали помещики. По условиям земской контрреформы, проведенной при Александре III, сельское и волостное управление были подчинены земским начальникам. Эти лица могли приостанавливать и отменять решения сельских сходов, подвергать крестьян без суда штрафам и арестам. Крестьяне были лишены права непосредственно от себя избирать гласных.
Стремление крестьян к земле и воле наталкивалось на многочисленные преграды. Это вызывало социальный протест крестьянства. Со второй половины 60-х гг. и до конца XIX в. в Казанской губернии произошло более 130 крестьянских выступлений.
Сохранение помещичьего землевладения, малоземелье, высокие денежные повинности, бесправие - вот что поднимало крестьян на борьбу. Национальное крестьянство к ней подталкивала и правительственная политика обрусения 'инородцев'.
